К 90-летию со дня рождения К. И. Сатпаева

Уроки жизни

Каныш Имантаевич Сатпаев прожил чуть больше шестидесяти лет. Из них двадцать четыре года непосредственно отданы науке. Это совсем немного для таких крупных личностей, каким был академик. Тем не менее он один из тех выдающихся деятелей науки, кто оставил после себя непреходящее во времени значительное наследие – свою геологическую школу, Джезказганское месторождение, экономический потенциал которого в народнохозяйственном балансе все еще имеет важное значение, Академию наук республики со многими НИИ... Жизнь Сатпаева оборвалась в тот момент, когда ученый, став признанным лидером советской металлогенической науки, приступал к разработке всеобщей теории рудообразования, которая по сей день остается недосягаемой мечтой ученых-геологов разных стран. Как организатор, он также достиг очень многого сорок с лишним лет непрерывной и безупречной общественной работы, прошел путь от члена районного ревкома до заместителя Председателя Верховного Совета СССР; и по служебной работе вырос от начальника геологоразведочного отдела небольшого комбината до президента АН Казахской ССР, в последние годы одновременно являясь членом Президиума АН СССР.Между тем жизненный путь К.И.Сатпаева не был усыпан розами... Он был выходцем из зажиточного слоя степной знати, что послужило затем причиной долгого отказа геологу в приеме в члены партии и различных притеснений, продолжавшихся, кстати, долгие годы.

Во всех научных биографиях академика К.И.Сатпаева, опубликованных за последние четверть века, мимоходом упоминается об его школьных годах, называются лишь учебные заведения, которые он окончил. Ни слова об уровне преподавания в них, о традициях этих школ, не упоминается также и о наставниках. А между тем это целых девять лет жизни будущего ученого... Сам академик Сатпаев очень высоко отзывался о своих учителях; «Каныш Имантаевич встал, оперся пальцами рук о край письменного стола и... стал читать на память строфы из бессмертного творения великого Пушкина. Читал спокойно и выразительно,- вспоминает бывший ученый секретарь Совета филиалов АН Казахской ССР И.К.Фортунатов ,- ... закончив главу, он сказал : «Не удивляйтесь, все это я выучил, когда мне было лет двенадцать и до сих пор помню «Евгения Онегина» ...Учителя у меня были хорошие, да и голова была свежая, запоминалось хорошо». Не вдаваясь в подробности, замечу лишь то, что преподавателями этих окраинных учебных заведений были, в основном, разносторонне образованные люди, сосланные из центральных городов Росии из-за политических взглядов, личности с передовыми взглядами, краеведы, просветители, замечательные интеллигенты своего времени. Естественно, их питомцы, в том числе такие талантливые их воспитанники, как Мухтар Ауэзов, Каныш Сатпаев или недавно нами открытый писатель Жусипбек Аймауытов (все трое учились в Семипалатинской семинарии в 1913-1918 гг.) не остались в долгу перед обществом и не были чужды высоким душевным порывам своих учителей...

Характерно, что молодой Каныш Сатпаев не избежал поступка, свойственного первым интеллигентам - казахам той поры, так же, как они, начав свою трудовую деятельность учителем. Он проработал полтора года преподавателем естествознания на 2-х годичных курсах учителей в Семипалатинске. Ясно, это был душевный порыв девятнадцатилетнего джигита, желающего внести свою лепту в дело скорейшего просвещения родного народа. Однако его учительство было прервано неожиданно наступившим рецидивом тяжелого недуга, пришлось покинуть областной центр.

Также характерно и то, что образованный юноша одним из первых баянаульцев с радостью встретил победу Советской власти в степи, став членом организованного в 1920 году ревкома, возглавляя в нем культпросветотдел. Через некоторое время он назначается нарсудьей. Заметим, в то время в этой должности он совмещал также всю культурно-просветительскую работу. Трудно сегодня представить в судейской должности молодого человека в возрасте двадцати одного года. А что поделать, время было такое... Однако бесспорно, что эта недолгая, чуть больше года, работа дала юноше, довольно продолжительно находившемуся в учебных аудиториях, очень многое в смысле познания жизни.

И тут подвернулся счастливый случай. По приглашению Абикея Зеиновича, двоюродного брата, в их аул приехал на кумысолечение с семьей профессор геологии (впоследствии академик) Томского технологического института М.А. Усов. Эта встреча сыграла исключительно важную роль в жизни молодого судьи. Той же осенью 1921 года, бросив все, решительно отправляется вслед за Усовым в далекий Томск...

Тяга молодого человека к истинным знаниям, желание получить высшее образование, - понятна, к тому он стремился все годы учебы и, конечно, был подготовлен к такому шагу. Но все же почему он выбрал профессию геолога, доселе неведомую степнякам? Каныш Сатпаев был почти единственным студентом из казахов в те годы не только на своем курсе, но и во всем институте. Невольно напрашивается логический вывод, что он поехал в Томск, совершенно трезво обдумав свою будущую профессию и с далеко идущими практическими планами. Что и подтверждается его последующими поступками: например, когда на пятом курсе представилось выбрать тему для дипломного проекта, Сатпаев, не раздумывая, берет себе тему поиска меди и отправляется на далекое Маинское месторождение, чтобы основательно изучить разведку этого металла. Далее, в письме от 8 февраля 1927 года он писал супруге: «...дальнейшую жизнь свою мыслю только в Казахстане...готов в случае нужды отказаться от жизненных удобств и «бродяжничать»....».

Читателю хорошо известна его пятнадцатилетняя служба в Джезказгане. наверное, нет необходимости пересказывать все трудности и радости, победы и поражения, выпавшие на долю геолога Сатпаева в эти годы. Но стоит сказать несколько слов о том, что собой представлял Джезказган в 1926 году, когда молодой специалист впервые приехал на это старое месторождение. Это был глухой уголок, граничащий с Голодной степью, расположенный от ближайщей станции Оренбург-Ташкентской железной дороги на растоянии 430 верст. Надежным транспортом считались верблюжьи караваны. Каныш Имантаевич приехал в разгар восстановительных работ: в Карсакпае велась достройка небольшого медеплавильного завода, начатого еще англичанами; в Джезказгане строились рудники и обогатительная фабрика; а на старых копях Байконура восстанавливали угольные шахты; связывала все эти жизненно важные три пункта узкоколейная железная дорога ...В самом плачевном состоянии были разведочные работы. Ведущий спецалист Геолкома И.С. Яговкин вполне серьезно считал, что рудные запасы этого района являются неперспективным, потому на ближайшие два-три года напланировал дорогостоящих в этих краях буровых работ...

Заслуга геолога К.И. Сатпаева именно в том, что буквально через два года он разбил эти ошибочные концепции, короче говоря, заново открыл старое месторождение, отнеся его к разряду мировых провинций меди.

Надо сказать также, что долгая работа в полевых и суровых климатических условиях Джезказган - Улытауского района и его окрестностях не только закалила характер всегда беспокойного и целеустремленнего в поиске Сатпаева, но и дала очень многое в смысле опыта: здесь он внедрил передовые методы разведки руд, в частности, скоростное бурение с дробями; трудолюбивыми и стойкими против невзгод оказались подготовленные им кадры разведки из коренных жителей; именно в Джезказгане была найдена и внедрена им комплексная разведка на все виды полезных ископаемых, что затем было взято на вооружение всеми геологическими службами Казахстана; разумеется, не обошлось без трудностей. Достаточно заметить, что в 1933-1934 годы руководители Главцветмета без объяснения причин прекратили финансирование разведочных работ в этом районе. Но возглавляемый К.И.Сатпаевым, энергичным, влюбленным в свое дело, верящим в подземное богатство Джезказгана, коллектив геологоразведчиков не подчинился этому нелепому приказу, стоял до конца, не бросив развернутую работу, продолжал разведку в трудных условиях. Приходилось даже, голодать, переживать невероятные трудности. А ведь люди работали долгие месяцы без зарплаты, питаясь с семьями из общего котла.

И все же горсточка энтузиастов Большого Джезказгана за сравнительно короткое время сумела доказать громадное значение рудного богатства этого района, и благодаря их рвению еще до войны были построены железная дорога, связывающая его с Карагандой и Балхашом, а также рабочий поселок, и конечно новые рудники. Что и сыграло важное стратегическое значение в годы войны, когда страна остро нуждалась в меди, марганце и другом сырье для нужд обороны. Достаточно напомнить, что одна треть гильз для снарядов и пуль, выпущенных по врагу, была из джезказганской меди...

Нужно отметить, что в годы работы в Джезказгане Каныш Имантаевич вырос как инженер, а также и как исследователь. Словом, своей неутомимой работой он повысил роль Джезказгана в народнохозяйственном потенциале страны, в свою очередь, и Джезказган также поднял авторитет и славу самого Сатпаева. И потому, когда в Алма-Ате возник вопрос, кого рекомендовать директором нового Института геологических наук (ИГН) в системе Казахского филиала АН СССР, руководство республики единогласно назвало имя инженера Сатпаева. Надо отдать должное тем людям: они не ошиблись с выбором, хотя в самом институте в то время работало несколько крупных специалистов с учеными званиями... Так Каныш Имантаевич оказался в Алма-Ате.

Переезд его совпал с началом войны. Пришлось с ходу перестраиваться с мирной жизни на военный лад. Фактически это уже была новая страница в жизни К.И.Сатпаева.

Институт геологических наук в то время состоял из четырех секторов и химлабораторий, в которых работало всего 25 сотрудников, из них только четверо были кандидатами наук. И из этих людей, пока не очень спаянных для свершения больших дел, в ближайшем будущем предстояло подготовить научный коллектив, в перспективе он должен был стать геологическим центром научной мысли республики. К тому же на плечи Каныша Имантаевича взвалили и руководство филиалом АН СССР. А он к тому времени состоял из двух институтов и нескольких секторов по отраслям наук, в которых работало около двухсот сотрудников. Из них только трое были докторами наук...

Не будем тратить газетную площадь на долгий рассказ о том, что было сделано под руководством К.И.Сатпаева в суровые четыре года войны для укрепления Казахстанского филиала. Сообщаем лишь в кратком резюме: к лету 1945 года, когда Совнарком Казахской ССР рассматривал вопрос об открытии АН республики, в филиале уже работало 16 НИИ, в них 78 докторов наук и добрая сотня кандидатов наук. Что касается ИГН, непосредственно руководимого Сатпаевым, количество сотрудников в нем выросло до семисот человек, в институте тогда работали два академика, несколько докторов и десятки кандидатов наук. Ученый совет института уже имел право принимать зашиту докторских диссертаций, на очереди был вопрос о присвоении ему первой категории...

Многих удивлял этот успех, называли его фантастическим, присущим лишь советскому строю. Не берусь отвергать этот и другие замечательные факты. Но, думаю, читателю все же следует пояснить причину этого феномена. Он был обусловлен некоторыми обстоятельствами, в частности, временным переездом в Алма-Ату из-за военной ситуации ряда НИИ из центральных городов. Не использовать такой сильный научный потенциал для роста местных кадров было бы непростительной ошибкой. И, конечно, все было сделано для организации новых институтов, для подготовки научных кадров из местных специалистов. Тем самым, значительно возрос уровень исследований, научный потенциал. А возрастающие нужды войны требовали все большего вовлечения ресурсов сырья, конкретной помощи производственным коллективам. И все это конце концов привело летом 1946 года к открытию АН республики. Первым президентом ее по праву и выбору стал К.И.Сатпаев, избранный к тому времени членом-корреспондентом АН СССР, а также получивший звание доктора геолого-минералогических наук (1942г.) без защиты диссертации. В том же году он был избран действительным членом АН СССР.

Много пересудов, легенд, в том числе и кривотолков существует о печально известных 1951-1954 годах в нашей истории.

Сопротивление диктату вышестоящих лиц, чиновников и функционеров Канышу Имантаевичу стоило четырех лет гонений, волнений и разного рода лишений. А сколько вреда это принесло растущим кадрам молодой Академии наук? Сколько ученых, плодотворно работавших на ниве науки, лишились любимого дела, здоровья? Сейчас это трудно подсчитать. Отрадно, что через четыре года новый состав Бюро ЦК КП Казахстана, рассмотрев персональное дело коммуниста К.И.Сатпаева, снял все обвинения, как необоснованные. А в июне 1955 года академик Сатпаев был вновь избран президентом АН Казахской ССР. Обязанности президента он исполнял до конца жизни.

-Не было счастья, а вот несчастье помогло! - приговаривал иной раз Каныш Имантаевич, открывая очередное заседание ученых-металлогенистов в своем институте в те опальные годы. Дело в том, что именно в этот период он начал в ИГН новую научную работу – составление прогнозных карт Цетрального Казахстана.

Созданием подобных карт в то время с увлечением занимались многие геологические учреждения страны. Крупные ученые-геологи, среди них были и известные академики, пытались решить эту проблему. Ведь вооружить прогнозными картами геологическую службу значило обеспечить по меньшей мере наполовину успех поисковых работ.

Конечно, игра стоила свеч. Потому академик Сатпаев, используя неожиданную возможность, скажем прямо, подарок судьбы, освобождение от многих обязанностей, решает посвятить время целиком этой работе. Счастьем как раз было то, что он был занят лишь геологическими делами. К лету 1952 года, фактически через месяц после официального освобождения с поста президента, он скалачивает вокруг себя группу ведущих - ученых ИГН, так называемый редакционный штаб по составлению прогнозной карты, и приступает к давно задуманной работе. И он, истосковавшийся по любимой работе, задал своим коллегам такой темп, предъявляя такие требования, что удивлялись даже люди, знавшие его много лет. Сколько энергии, практицизма и организаторского таланта проявил он! Он не знал покоя, и это завидное упорство академика передавалось его коллегам – участникам разработок... И грандиозная работа с привлечением сотен, тысяч специалистов была завершена в кратчайший срок, буквально за три-четыре года! В геологической практике в стенах ИГН АН Каз.ССР родилась совершенно новая карта, которая впервые в мире подробно отвечала на жизненно важные и вечные вопросы геологов: что и где надо искать полезные ископаемые. Потому ее авторы во главе с академиком К.И.Сатпаевым в 1958 году после проверки на структурах Центрального Казахстана были удостоены Ленинской премии. По сути эта карта до сих пор остается непревзойденной по своему масштабу и полезности.

Особенностью К.И.Сатпаева, как ученого и руководителя науки, были широкая разносторонность его интересов, глубокая эрудиция, высокая культура. Он всегда глубже других видел ближайшие перспективы развития народного хозяйства республики и все делал, чтобы скорее и всестороннее раскрыть сырьевые возможности того или иного района. Самым последним делом тяжело больного академика, которым он занимался, находясь в больнице, были проблемы Мангышлака. Борясь со своими недугами, он руководил исследованиями, связанными с реализацией идеи строительства канала Иртыш-Караганда, позволившего нынче создать крупный металлургический центр вблизи угольной кочегарки страны. Он оставил после себя более шестисот научных трудов, к сожалению, около пятисот из них пока не опубликованы. Нет до сих пор его полной научной биографии, а также и полного собрания трудов.

Академика Сатпаева всегда отличала предельно высокая ответственность за порученное дело, если он сам был убежден в данном вопросе, то всегда шел до конца. Был предельно справедлив к подчиненным, рядовым исполнителям, если оказывался по какой-то причине неправым, всегда мог извиниться. Но был крут, когда его обманывали или говорили явную чепуху, при этом не признавая своего незнания.

Он был чутким и добрым ко всем коллегам. Особенно заботливо относился к людям, работающим в экспедициях. Всегда их принимал вне очереди. Обязательным был его личный обход каждого сотрудника вплоть до лаборантов на рабочем месте в стенах ИГН. О его большом чувстве справедливости среди коллег до сих пор рассказываются легенды... его девизом в жизни было: делать людям добро! Он много сделал для развития и процветания родного Казахстана, оставаясь большим патриотом Родины. За большие заслуги академик Сатпаев был награжден орденом Ленина, четырежды орденом Отечественной войны второй степени, четырежды его избирали депутатом Верховного Совета СССР и Казахской ССР. Жизнь и деятельность К.И.Сатпаева – ученого, борца, гражданина являет собою образец такой личности, с которой можно брать целиком и полностью пример, необязательно подражая, но обязательно ему следуя. Не скудеет с годами память о нем. Люди хотят знать больше о народном академике. Несмотря на преграды, ограничения, даже запреты, чинимые недалекими чиновниками в годы застоя, народ не забывал чтить его легендарное имя не только в родном Казахстане, но и за его пределами. Тому пример поступок крымского ученого-астронома Н.С.Черных, назвавшего открытую им новую малую планету – 2402 именем К.И.Сатпаева.

И сегодня мы вправе говорить, что славное имя ученого уковечено не только на его родной земле, но и в космосе, где в безбрежных просторах Вселенной свершает свой вечный путь малая планета «Сатпаев»...

М.Сарсекеев.

Член Союза писателей СССР.

Сарсекеев М. Уроки жизни: К 90-летию со дня рождения К.И.Сатпаева // Иртыш. - 1989. - 9 апреля. - с.3