Всю жизнь через тернии шел пионер казахской научной фантастики Медеу Сарсеке

- Медеу Сарсекеевич, Вы в начале пути не собирались стать писателем. А как случилось, что Вы все-таки изменили первоначальный выбор?

У нашего выдающегося поэта и философа Шакарима Кудайбердиева есть слова о том, что человека выковывает окружающая среда. Так и мои планы перевернули мои учителя по жизни: в детские годы моим кумиром был великий Сатпаев, мне очень хотелось стать знатным как и он, потому я поступил в КазГМИ.

В том институте я встретил будущего академика-металлурга Е.А. Букетова, тогда еще молодого доцента, в те 50- годы он был еще известен как литературный критик. На четвертом курсе он привлек меня к работе по изданию еженедельной и многотиражной институтской газеты «За инженерные кадры», которую редактировал. Через год после окончания института. Это было весной 1959 года, мои короткие рассказы вышли отдельной книгой, которая называлась «Необыкновенный луч». Самая последняя книга из этой серии фантастики «Седьмая волна» увидела свет в 1964 году.

- Вы перевели на казахский язык «Человек-Амфибия» Александра Беляева. Вас печатали без задержки, да и конкурентов тогда еще не было… И вдруг изменили себе и своему увлечению. Настроили себя на документальный жанр. А в частности на изучение жизненного пути академика Сатпаева. Почему?

- В 1963 году меня пригласил на беседу наш крупнейший знаток старины известный академик А.Х. Маргулан, он похвалил первые повести, оказалось, он их читал, и неожиданно предложил мне заняться биографией Сатпаева. «Мы здесь в узком кругу литературоведов и историков посоветовались и решили, что ты, каргаш (браток) по технической подготовке близкий человек и Канеке из всех наших пишущих казахов, к тому же ты имеешь чутье, что и нужно для создания достойного произведения о славном ученом.

Через неделю-другую я пришел к Алькею-ага и сказал «Я согласен…» И с того дня начались мои долголетние хождения по архивам. Это протянулось в начале на целых десять лет. Знал бы наперед, что эта затея на долгие годы вряд ли решился бы на нее. Но увы, это были только цветочки … А на шипы на моем пути я начал натыкаться уже в 1975 году, когда власть имущие без объяснения причин велели рассыпать набор моей первой книги о Сатпаеве

- Отрадно, что Вы не опустили руки, знаем потерпев поражение в родном Казахстане, Вы поехали в Москву не жаловаться, а подготовив «Сатпаева» на русском языке добились выпуска его во всемирно известной серии «ЖЗЛ» издательства «Молодая гвардия». Как Вам удалось это?

- К весне 1978 года я почувствовал, что в издании книги наметился сдвиг, редакция «ЖЗЛ» мне письменно сообщила о включении ее в план издания 1982 года. И тогда мне уже захотелось приблизить этот срок. Подумав о разных путях ускорения, я решил прибегнуть к самому близкому. Первым секретарем обкома Компартии ВКО в те годы работал Александр Константинович Протозанов, настоящий государственный деятель. Я был близко знаком с ним, имел общения, словом, приехав в областной центр, пришел к Протозанову. «познакомьте меня с министром Е.Л. Славским. У меня к нему важное дело, он был близким другом академика Сатпаева… - сказал я, не до конца открыв свой замысел. – Я хотел услышать из его уст воспоминания о нем…» «оставьте у моего помощника свой телефон, я вам устрою встречу» - отрезал Протозанов, не любил он лишних слов.

Прошел месяц, мне сообщили, что завтра прилетает высокий гость, мне велено быть в 17.00 в ЦДК. Приехал, сижу в маленькой радиорубке за сценой. Славский в тот день вручал коллективу Ульбинского завода орден «Знак почета». Наконец закончилось торжественное собрание, открылась настеж дверь радиорубки. Вижу Протозанова и Славского. Александр Константинович громко говорит: «Не заснул ли здесь мой друг писатель?..» и улыбаясь, представил меня гостю, оставив нас на полчаса наедине. Беседа наша сразу потекла по желаемому руслу, я бы сказал, даже получилась задушевной. Расположив высокого гостя к себе. Я рассказал о затее. «Молодой человек, запишите телефон моего помощника, назовите себя. Что вы биограф Каныша Имантаевича, я вас непременно приму и все сделаю. Чтобы книгу о моем незабываемом друге издали без задержек и как нужно …» - ответил Ефим Павлович. Так и получилось. В начале следующего года мне уже представили переводчика, и мы с ним к осени 1979 года закончили работу. Книга вышла в 1980 году стотысячным тиражом и сразу же была закуплена, как сообщило агентство АПН, 112 странами мира.

- Но казахским читателям «Сатпаева» пришлось ждать еще целых восемь лет. Вам же не давали ее издавать в родном Казахстане.

- Да было такое. Я был бессилен бороться против члена политбюро, первого секретаря ЦК Компартии Казахстана Д. А. Кунаева, который был инициатором не только запрета моей книги, но и замалчивания великих заслуг Сатпаева, своего же наставника по жизни.

- Ясно, что после ухода Д. А. Кунаева из политического руководства Казахстана, Вашему труду открыли «зеленый свет».

- Тираж изданного впервые в Казахстане «Сатпаева» в 1988 году на казахском языке был 30 тысяч! А следующего переиздания вышедшего в 1989 году в Алматы на русском языке,- уже 100 тысяч! Правда, в те годы еще свирепствовала Госцензура, не давая раскрывать «белые пятна» из жизни ученого.

- Вы помимо «Сатпаева» в 80-е годы выпустили романы «Взрыв» и «Клад», где увлекательно рассказывается о повседневной жизни металлургов и геологов Восточного Казахстана. Вы смогли увлечь своего читателя захватывающим сюжетом, они читаются как детективы. Но в них Вы затрагиваете злободневные вопросы эпохи НТР.

-Коснусь истории появления моего первого романа в брежневскую эпоху. Он был издан на казахском языке в 1979 году, а второй «Клад» - через шесть лет.

Ануарбек Усенов, друг студенческих лет, в то время первый заместитель министра цветной металлургии республики, почти насильно уговорил меня поехать на Усть-Каменогорский свинцово-цинковый комбинат с тем, чтобы создать на материале этого прославленного предприятия произведение о металлургах. А директор издательства «Жазушы» Абильмажин Жумабаев, где была «зарезана» рукопись «Сатпаева», по- видимому желая меня вывести из стрессового состояния, конечно из лучших душевных побуждений, предложил мне заключить договор о рабочем классе, была особая тяга в то время к такой теме.

Генеральный директор УКСЦК Герой Соцтруда Воронин Иван Семенович встретил меня с распростертыми объятиями, мы сразу договорились, что он мне создает бытовые и прочие условия, а я года через три выдать роман о тружениках комбината.

- И Вы приступили к исполнению этого «социального заказа», как называли в то время такие задания.

Однако я знал, что трудно будет заставить до конца прочитать читателя такое произведение о производственниках. Сочинить роман с описанием цехов и оборудования и выдать портреты сплошных передовиков, сознательных рабочих, мне не хотелось. Мне нужен был острый конфликт. Я наткнулся на протоколы ЧП, где подробно описано, как и почему взорвалась электротермическая печь по возгонке цинковых паров в отделе купеляции цеха рафинации свинца. Погибли люди…

«Взрыв» мой вышел в 1983 году в свет. Отрывки из романа публиковались в «Литературной газете» с предисловием Габита Мусрепова.

- Достигнув осени жизни, Вы довольны прожитой жизнью?

- Еще как! Могу сказать, что я издал почти все свои написанные произведения.

Я прожил всю свою жизнь на Родине. И добрые цели, ради которых я трудился по мере своих сил и таланта десятки лет, думаю, найдут понимания и активную поддержку.

Беседовал Николай Алексеев. Семипалатинск, март 2006 год.

Сарсеке М.Всю жизнь через тернии шел пионер казахской научной фантастики Медеу Сарсеке /Бесед. Николай Алексеев // Рудный Алтай.-2006.-4 апреля.-с.8